Российский газ все еще остается мощным оружием, но теряет свое значение

В январе 2009 г. Восточная Европа вернулась в ХІХ век. В течение двух холодных недель людям пришлось искать древесину, чтобы обогреть свои дома. Решение России прекратить поставки газа в рамках конфликта с Украиной застало ЕС врасплох. Инженеры на химических заводах, оставшихся без запасов топлива, с трудом предотвратили взрывы. Работникам зоопарка в Софии пришлось искать электрические обогреватели, чтобы не дать животным умереть.

Пораженный сценами отчаяния в Восточной Европе председатель Евро­пейской комиссии Жозе Мануэл Баррозу пообещал провести масштабные реформы в энергетике, чтобы ЕС больше никогда не оказался в заложниках у России.

Спустя пять лет дипломаты ЕС опять обеспокоены уязвимостью Европы и оценивают, насколько жесткие санкции они могут использовать против России. В этот раз, говорят эксперты по энергетике, позиции Москвы слабее. Хотя ЕС все еще зависит от газа и нефти, поставляемых «Газпромом» и «Роснефтью», он лучше подготовлен к перебоям в поставках и постепенно создает более разнообразную смесь поставщиков и потребляемых энергоносителей, чтобы ограничить возможности России влиять на цены.

У России все еще выгодное положение — она поставляет 30 % нефти и газа, потребляемых Европой. Самый большой проект по диверсификации поставок газа — газопровод «Набукко» для газа из Каспийского моря — оказался экономически нецелесообразным. Тем не менее, некоторые менее громкие реформы, такие как улучшение планирования на газохранилищах, уменьшили уязвимость ЕС.

Также Европа менее уязвима к сценариям вроде того, что был в 2009 г., когда она косвенно пострадала от прекращения Москвой поставок в Украину. Тогда в ЕС через Украину поступало 80 % российского газа. Сейчас — менее 50 %. Это в основном связано с появлением газопровода «Северный поток» — через Балтийское море в Германию.

Арно Беренс, глава отдела энергетики в брюссельском Центре европейских политических исследований, заявляет, что «газ теряет свое значение как геополитическое оружие России».

ЕС улучшил свою инфраструктуру, особенно соединительные трубопроводы, которые позволили восточноевропейским странам транспортировать газ с севера на юг, уменьшив значение созданной во времена СССР системы поставок с востока на запад. В 2010 г. Венгрия запустила трубопроводы, соединяющие ее с Румынией и Хорватией. В 2011 г. Чехия открыла свой второй трубопровод с Польшей.

Трубопроводы, идущие с севера на юг, должны помочь Центральной Европе получить доступ к нероссийскому газу. Прибалтийские страны, особенно сильно зависящие от России, хотят импортировать сжиженный природный газ с помощью польского и литовского терминалов, которые откроются в этом году. Хотя СПГ дорогой, возможность диверсифицировать поставки дает дополнительные рычаги в переговорах с «Газпромом».

На юге в 2019 г. должен заработать газопровод, соединяющий Азербайджан и Италию. В последующие годы объем может увеличиться за счет газа из восточной части Средиземноморья, северного Ирака и румынской части Черного моря.

Аналитик консалтинговой компании Wood Mackenzie Массимо ди Одоардо также отметил наличие давления на «Газпром» в долгосрочной перспективе. «В следующие три или четыре года зависимость Европы не изменится. Но дело в том, что стало намного больше газа из Африки, восточной части Средиземноморья и США», — сказал он.

Ди Одоардо добавил, что эти поставки «неизбежно» сформируют рыночную систему ценообразования в Европе, лишив «Газпром» возможности устанавливать цены по спорной формуле, основанной на цене на сырую нефть.

Тьерри Брос, аналитик рынка газа в Société Générale, сказал, что «Газпром» уже отвечает на угрозу увеличения предложения после 2020 г., уменьшая цену, что делает инвестиции в СПГ и азербайджанский газ менее привлекательными.

«Россия сильно заинтересована в том, чтобы подстраивать цену, уменьшая долгосрочную конкуренцию, — сказал он. — Стратегия «Газпрома» понемногу снижать цену, чтобы отодвинуть появление альтернативных поставок, полностью обоснована».

Беренс сказал, что Россия понимает, как репутация непредсказуемого поставщика может повредить ее финансам. Худший исход для Москвы — это еще более согласованная попытка Брюсселя переориентировать каналы поставок.