Тимур Хромаев: В Украине фондового рынка нет из-за того, что все процессы на нем "серые"

Украинский фондовый рынок уже 26 лет находится в некоем фантомном состоянии. С одной стороны, есть призванные регулировать эту деятельность чиновники. Имеются в наличии и торговцы, регистраторы, биржи и прочая инфраструктура. Но, с другой стороны, если задать любому украинцу вопрос, что он знает о национальном фондовом рынке и какое влияние оказывает этот бизнес на повседневную жизнь и экономику, то ответа, скорее всего, не дождаться. 

Почему так происходит и что нужно сделать, чтобы коренным образом исправить ситуацию, в интервью УНИАН рассказал глава Нацкомиссии по ценным бумагам и Фондовому рынку Тимур Хромаев. 

Эксперты давным-давно в один голос уверяют, что фондового рынка в Украине, как такового, нет. Это так?

Абсолютно верно. И нет его из-за того, что все процессы на рынке у нас «серые». Никто свои деньги не доверит такому рынку, на котором пишутся «липовые» аудиторские отчеты, торгуются «мусорные» бумаги. Фондовый рынок – это публичный рынок капитала, который может быть проинвестирован в те или иные проекты. Если собственник здесь продает акции своей компании, он должен при этом добросовестно раскрывать всю информацию о своей деятельности, отчитываться о том, куда эти средства будут вложены, а в случае нечестной игры, должен быть привлечен к ответственности. У нас же на рынке такого нет. Поэтому сейчас главная наша задача - сделать все процессы прозрачными, чтобы эмитенты раскрывали полную информацию о своей деятельности, и чтобы она была доступна всем желающим одномоментно, чтобы участники рынка не манипулировали ценами, не нарушали закон. Основная проблема нашего рынка – практически полная незащищенность инвестора. Любой человек должен имеет право и возможности распоряжаться своим капиталом на свое усмотрение, но при этом он должен быть уверен, что государство его защитит, если его права будут нарушены. 

Но ведь контроль рынка входит в компетенцию Нацкомиссии по фондовому рынку и ценным бумагам, которую вы возглавляете, почему не можете навести порядок? 

Нет соответствующего законодательства. Когда в 90-х годах была создана Нацкомиссия, забыли внести в ее полномочия функционал по привлечению к ответственности за нарушения законодательства. Комиссия должна иметь право пресекать действия субъектов, нарушающих права инвесторов. Ведь борьба с правонарушениями – одна из базовых функций всех регуляторов рынков капитала. Тогда об этом забыли. Иллюстрация REUTERS Забыли и о системе финансовых санкций за недобросовестную деятельность в отношении конечного бенефициара. В Украине в отношении тех, кто торгует «мусором» на миллиарды и обманывает инвесторов, предусмотрен штраф порядка 100 тысяч гривен. Впрочем, не факт, что нарушитель его заплатит, он может годами судиться по этому поводу. 

И что может исправить ситуацию? 

Рынок требует структурных реформ, в первую очередь, судебной, требует изменения правил функционирования регулятора. Мы ушли из старой системы, но до сих пор не пришли в новую. 

Как долго будет длиться переход в новую систему? 

Это будет длиться ровно столько, сколько люди готовы терпеть неопределенность в вопросах медицины, в земельных вопросах, в вопросах пенсионного обеспечения и других. Пока не будет сформирован общественный запрос на ту или иную реформу. Мы очень много времени упустили. 25 лет мы могли бы использовать гораздо эффективнее. Стране нужны структурные реформы, которые бы достигли определенных необратимых результатов, и не позволяли откатить все назад. Безусловно, всегда будут те, кто не согласен с реформами. Но если они нужны будут большинству в этой стране, то их ничто не остановит. Чтобы люди определились со своим отношением к тем или иным изменениям, нужна профессиональная дискуссия. 

Насколько, по вашему мнению, важна объявленная властью масштабная приватизация? 

Из-за гигантской потери времени из официально заявленных к продаже 3 тысяч предприятий реально существуют сегодня, в лучшем случае, полторы тысячи. Средний срок активов – около 70 лет. Фонд госимущества сегодня, по существу, является агентством по сдаче в аренду старых активов. Но ведь есть и работающие предприятия, которые действительно можно выгодно продать… Таковых – 10% от общего количества. 

Вы считаете, что продажа предприятий – путь к развитию?

Смена собственника компании – это как прыжок со скалы – никогда не знаешь, что тебя ждет. Нельзя быть категоричным в вопросе приватизации, нужно исходить из ее эффективности в том или ином случае, особенностей функционирования предприятия, вопроса привлечения инвестиций. К примеру, государство передало в частную собственность энергоактивы, но при этом был упущен момент, что в правовом поле Украины не существует условий, при которых новые собственники финансировали бы эти предприятия для улучшения их эффективности, обеспечения достойного качества производства. В итоге, новые собственники являются, по сути, только рантье, и ничего не вкладывая в развитие, продолжают доить и государство, и население. Но государство само сделало такой выбор. 

Чтобы это исправить, помимо реформ, необходима прозрачная, понятная всем, соответствующая принятым во всем мире принципам законодательная база? 

Закон – вторичен. Важнее – понимание сути взаимоотношений. Закон тогда будет работать, когда все принципы взаимоотношений будут в нем учтены. А у нас законы представляют собой инструкции, как их обойти. Потому что в законах принципы взаимоотношений не закладываются. 

Пытались ли вы изменить эту ситуацию? 

Нами разработаны три, соответствующих требованиям рынка, законопроекта. 

Первый касается прозрачности предприятий – отчетности, процесса выпуска акций. Мы хотим разрешить существующую на рынке проблему псевдопубличности компаний – когда они называются публичными, но таковыми не являются. У нас в стране 15,5 тысячи компаний имеют тип –акционерное общество, треть из них – публичные. К публичным относятся универмаги, фермы, автобазы и т.д. Это не те компании, которые могут выходить на публичный рынок капитала. Поэтому мы хотим одномоментно освободить их от бремени раскрытия в официальных средствах массовой информации своей отчетности. Те компании, которые захотят после смены правил выйти на публичный рынок – добро пожаловать! Но они будут отчитываться уже по новым правилам, более ответственно. Они должны быть готовы, что каждая строчка в их финансовой отчетности будет проверена. 

Второй закон касается полномочий регулятора рынка – Нацкомиссии по ценным бумагам. В мире это обычно не правоохранительный орган, но очень к нему приближенный по ряду функций. Он собирает информацию, и если выявляет нарушения, то применяет санкции, в основном, финансовые. Но если нанесен значительный ущерб, плюс, если правонарушение подрывает суть отношений на рынке, то регулятор должен иметь возможность подготовить дело согласно уголовному праву, и затем обеспечить его продвижение через правоохранительные органы. Прокуратура не должна заново собирать информацию, вести с нуля следствие. Суды должны принимать нашу информацию как доказательство правонарушения. И, кстати, представители прокуратуры и судейского корпуса, знакомые с нашей инициативой и ходом расследования правонарушений с ценными бумагами, нас поддерживают в этом. 

Третий закон – это закон о новых финансовых инструментах. Он о товарных деривативах, облигациях, инструментарии защиты прав инвесторов в эти бумаги. В нем также прописаны большие изменения в отношении инфраструктуры рынка – товарных и фондовых бирж. 

Все перечисленные вами законопроекты уже поданы в Раду?

Да, и все стоят в повестке дня этой сессии. Первые два законопроекта прошли обсуждение в комитетах, третий – только внесен в повестку. Фактически, это объединенный законопроект из двух, которые не были рассмотрены депутатами на прошлой сессии. 

По вашему мнению, почему финансовые законопроекты редко попадают в сессионный зал? 

Попадание законопроекта в зал – сложный механизм. Кроме того, наши законопроекты – это не косметические изменения отдельных статей законов. Это большие комплексные законопроекты, которые меняют всю систему отношений на рынке капитала. Мы понимаем, что депутатам нужно время. Но без прозрачных механизмов эмиссии ценных бумаг, раскрытия информации, торговли ценными бумагами, ценообразования, организации биржевой инфраструктуры, мы никогда не сможем вдохнуть свежий воздух в этот рынок. 

А общественные обсуждения законопроектов были, вас поддерживают или критикуют? 

Наши законопроекты возбудили общественность и рынок. Было много дискуссий. Нас обвинили, например, в том, что мы занимаемся копированием норм европейского права. Но подождите, Украина и так находится на задворках финансового рынка. Глобально институциональные инвесторы не видят в нашей стране даже рынка как такового. В том числе из-за отсутствия правового поля. Имплементация хотя бы части передовых подходов пойдет нам на пользу. И, кроме того, давайте не забывать, зачем мы это делаем. 

Если наша цель -  интеграция в европейское сообщество, тогда почему мы вообще задаемся вопросом о необходимости изменений? 

Каждый наш законопроект – это не продукт сугубо нашего творчества или народных депутатов. Над ними работают лучшие профессионалы, это и специалисты международных финансовых организаций, которые делают их экспертизу, международные юридические и консалтинговые компании, представители экспертных организаций в Украине и т.д. Процесс реформ двигается довольно медленно, несмотря на все усилия. 

Были ли такие моменты, когда у вас опускались руки? 

Я пришел из частного инвестиционного бизнеса, которым занимался десять лет. Но я чувствовал, что наш рынок ограничивают в возможностях, не дают развиваться. Это как некая пробка, которая закрывает сосуд, и все суетятся внутри него. Я очень хотел изменить эту ситуацию, поэтому и согласился возглавить Нацкомиссию. Мы серьезно настроены поменять систему, чтобы те люди, которые придут после нас и займут наши должности, могли быстрее двигаться вперед, и возможностей для реванша не было.