Мы двигаемся в направлении стимулирующего тарифообразования, – заместитель Министра энергетики

Наталья Бойко, заместитель Министра энергетики по вопросам европейской интеграции, рассказала, как будет меняться украинская энергетика в ближайшее время.

Недавно в стране была принята Энергетическая стратегия Украины на период до 2035 года Безопасность, энергоэффективность, конкурентоспособность.

Ее основная задача – это снижение энергоемкости украинской экономики в два раза. Согласно документу, АЭС к 2035 году должны обеспечивать 50% генерации электроэнергии в стране, доля возобновляемых источников – увеличиться до 12,8%, большой гидроэнергетики – до 6,7%. Оставшийся объем должны будут производить ТЭС.

Стратегия предусматривает ликвидацию государственного оптового покупателя угля и внедрение биржевой торговли угольной продукцией. По мнению авторов документа, Украине необходимо трансформировать свою газотранспортную инфраструктуру для активной интеграции с европейской, а также вовлечение в систему безопасности поставок в Центральную Европу.

Какие будут первые шаги к изменениям, согласно стратегии, и как они будут воплощаться в жизнь, об этом НВ Бизнес поговорил с Натальей Бойко, заместителем Министра энергетики по вопросам европейской интеграции.

– Как, согласно этой стратегии, будет выглядеть рынок электроэнергии?

– С рынком электроэнергии все довольно просто. Потому что в этом году правительство приняло новый базовый закон О рынке электроэнергии. Две недели назад было первое заседание координационного комитета, который возглавляет вице-премьер Владимир Кистион, который будет плотно работать с этой реформой. Сейчас идет большой объем наработки вторичного законодательства. В стратегии есть три периода: до 2020-го года, до 2025-го и до 2035-го года.

Каждый из этих периодов характеризирует видение рынка электроэнергии. На первом этапе мы можем говорить о том, что у нас как раз закончится двухлетний переходный период к становлению рынка, установленный законодательством. И после этого уже начнется работа таких рыночных механизмов в Украине.

Но параллельно с этим есть один очень важный процесс. Украина подписала договор о намерениях объединения с энергосистемой Европы. Поэтому к 2020 году мы будем работать над тем, чтобы институционально объединиться, и будем выполнять все те меры, которые для этого предусмотрены. А уже с 2025 года начнем синхронизировать нашу работу. Здесь будет самое интересное. 

Я думаю, полноценную работу рынка нам обеспечит не только наше внутреннее законодательство, повышение конкуренции, изменение позиции потребителя, но также объединение с европейской энергосистемой. Тогда уже мы будем работать как единый механизм и тогда наш рынок будет иметь совсем другой потенциал.

– Возможен ли в Украине либеральный рынок электроэнергии?

– Мы к этому стремимся. Либеральность в энергетике – это понятие относительное.

– Если не будет НКРЭКУ, а все будет регулировать рынок? Какая-нибудь биржа или прямые договора?

– Во всех странах, независимо от функционирования биржи, все равно есть регулятор. Вопрос лишь в том, какими функциями будет наделен регулятор. Поскольку энергетика – это стратегическая отрасль, это безопасность нашего государства. Особенно когда речь идет об обеспечении граждан электроэнергией. Нам нужно четко понимать, что полного отсутствия регулирования не может быть. Потому что задача государства – обеспечить, чтобы у вас, у вашего соседа, у каждого украинского дома был максимальный доступ к тем энергоресурсам, которые вам нужны. И это вопрос безопасности, вопрос того, как государство относится к своим гражданам.

Но наша задача будет – либерализовать отношения на рынке, когда любой поставщик услуг, который будет проверенным, надежным, любая компания, которая захочет быть трейдером, сможет зайти на рынок и на нем свободно работать. То есть рыночные правила, рыночное регулирование - конечно же. Кроме того, мы двигаемся к рыночному тарифообразованию.

Будет определенная модель, мы движемся в направлении стимулирующего тарифообразования. Это однозначно правильный путь. Но полной либерализации как таковой, я думаю, в энергетике быть не может.

– Что будет с рынком газа?

– Три года назад был принят базовый закон О рынке газа. Этот закон чрезвычайно важен для нас. После этого начался постепенный процесс внедрения самого рынка. Сейчас рыночные отношения уже функционируют полностью для промышленных потребителей и контролируются государством, регулируются потребители бытовые. Это сложный момент. Потому что нужно смотреть на эту ситуацию вместе с системой субсидирования.

На сегодняшний день правительство до сих пор предоставляет субсидии гражданам, которые являются менее обеспеченными, которые не могут себе позволить из своего дохода покрывать существующие тарифы. И этот момент, когда надо будет монетизировать субсидии, урегулировать полностью функционирование субсидий на рынке, все эти механизмы взаимозачетов и так далее, и параллельно с этим изменение функций Нафтогаза, анбандлинг Нафтогаза и уже формирование рыночных цен для потребителей – этот момент будет сложным. К сожалению, этот процесс занял больше времени, чем мы планировали.

Но, одновременно с этим, есть общее понимание ситуации как со стороны высшего руководства государства, так и со стороны наших европейских партнеров. Мы над этим работаем. Но мы не можем идти более быстрыми шагами, пока Стокгольмский арбитраж не примет окончательное решение в споре Нафтогаза и Газпрома. Тогда мы сможем уже двигаться по таким техническим вопросам в анбандлинге, передаче имущества, части полномочий.

Потому что должна заработать новая компания, которая будет новым транзитером. Мы будем отделять транзит от Нафтогаза. Это все сложные процессы. Видите, рынок электроэнергии понемногу начинает догонять рынок газа. Мы уже сейчас начали смотреть на то, как будем анбандлинг делать в рынке электроэнергии. То есть на самом деле имплементация Третьего энергопакета, которая четко прописана в первый период энергостратегии до 2020 года, должна быть реализована и осуществлена. И мы к этому движемся.

– Вам не кажется, что Нафтогаз тормозит этот процесс?

– На самом деле, где-то бы хотелось больше чувствовать единство позиции между правительством и государственной компанией. Иногда ее не хватает. Действительно, есть такая ситуация. Но я также знаю, что есть много объективных факторов, которые тормозят этот процесс. И мы понимаем, что есть Газпром, ситуация с транзитом, есть внешние угрозы. Наши внешние враги используют вообще все возможные спектры борьбы против нас.

Нам приходится не только имплементировать наши реформы и работать с внутренним рынком, а нам приходится бороться против Северного потока-2, позиционировать Украину в борьбе против запуска OPAL, против достройки Турецкого потока. Это огромный объем дипломатической работы, которую реализует как правительство, так и наши партнеры и Нафтогаз. Это судебные иски, это судебные производства, это многочисленные консультации, это много разъяснительной работы.

На самом деле, весь этот процесс занимает гораздо больше человеческого потенциала, усилий и времени, чем по крайней мере я ожидала сначала. То есть, я думала, что многие вопросы будут проходить легче. Но все довольно не просто.

– Что с рынком угля? Как он будет реформирован?

– Такие существенные есть изменения. Весной была принята концепция развития угольной отрасли. В конечном итоге мы должны выйти на то, что неприбыльные шахты должны быть приватизированы. Некоторые шахты будут закрыты. Но мы должны двигаться к тому, что государство не будет руководить нестратегическими активами и все будет максимально приватизировано. А то, что нельзя приватизировать, будет корпоратизировано.

Кроме того, сейчас задача государства – помочь государственным шахтам выйти на прибыльный уровень. Я знаю, что министр много работает с нашими шахтами и шахтерами. Там предусмотрена поддержка и так далее. Но, в конечном итоге, для нас важно будет следующее: чтобы те шахты, которые работали,  были в основном в частной собственности и могли свободно свою продукцию продавать на рынке угольной продукции. Те шахты, которые придется закрыть, чтобы люди, которые там работали, не остались в затруднительном положении.

Поэтому существуют целые программы касательно того, как правительство будет обеспечивать так называемую реструктуризацию человеческого капитала, то есть как можно привлекать эти ресурсы в другие смежные отрасли, как можно работать с этими проблемными регионами, где шахты были градообразующими предприятиями. Это очень огромный социальный блок вопросов, который требует кропотливой последовательной работы.

Сегодня происходит большое изменение угольных ресурсов, которые мы используем. В связи с российской агрессией мы потеряли антрацит, так как антрацит остался на неподконтрольной территории. У нас война, мы не можем из своих шахт получать свой антрацит. Поэтому нам приходится закупать антрацит из альтернативных ресурсов. Параллельно с этим государственная компания Центрэнерго начала перевод своих мощностей по потреблению антрацита марки А на альтернативную Г, которая производится в Украине.

Это огромный спектр различных мероприятий, которые параллельно должны довести нас до абсолютно нормального, прозрачного функционирующего рынка угля с нормальной работой шахт, которые будут прибыльными, не будут дотироваться государством.

– Если говорить о формуле ценообразования Роттердам +, то есть много критики. Что можно сделать, чтобы вообще не было предмета для этой критики? Видимо, надо сделать либеральный рынок угля и электроэнергии. Что можно сделать, чтобы не было таких случаев, как с формулой Роттердам +?

– Лучший предохранитель от любых формул – это рынки. Когда рыночные отношения, тогда есть рыночное ценообразование. И это единственное, что может нам обеспечить невозможность выдумки и привязки себя к каким–то формулам. И мы к этому движемся. С углем, так же как с газом, должно состояться формирование рынка. Например, мы должны быть сориентированы на то, что мы будем максимально эффективно добывать собственный ресурс, максимально эффективно его использовать. И если нам нужен дополнительный экспорт или импорт, то это должно происходить по рыночным отношениями и по рыночным формированиям цены.

Сейчас началось много дискуссий о так называемой формуле Немецкий хаб +. Насколько обоснованно, не обосновано – аналогичная ситуация. Укргаздобыча, согласно планам государства, имеет планы максимально нарастить свою добычу. У нас сумасшедший потенциал, Украина имеет огромный газовый ресурс. И позже этот газ должен продаваться по нормальной рыночной цене.

В энергетике мы сможем ощутить результаты, только когда у нас будут полностью работать такие комплексные нормальные рыночные отношения с самого начала. От того, как ресурс добывается, попадает на рынок, торгуется, до самого последнего – потребления конечным потребителем. Только тогда все это будет работать правильно.

И конечно, очень важно будет максимально обеспечивать прозрачность всех этих процессов на каждом этапе.