Мария Бабенко: Мимо кассы. Почему Украина теряет помощь международных доноров

В начале декабря Еврокомиссия официально объявила, что Украина в рамках программы макрофинансовой помощи не получит третий транш в 600 млн евро. Ранее по этой программе нам предоставили два транша на общую сумму 1,2 млрд евро.

Сбой в финансировании произошёл из-за того, что украинская сторона не выполнила четыре условия Евросоюза. В их числе отмена моратория на экспорт леса-кругляка, который в Украине ввели на 10 лет с 1 ноября 2015 года из-за бесконтрольной вырубки карпатских лесов. С точки зрения европейских партнёров, подобный запрет противоречит принципам свободной торговли и нарушает международные обязательства Украины. Впрочем, стоит ли за 600 млн евро разрешить бесконтрольную вырубку лесов или всё же сначала нужно запустить действенный механизм контроля за вырубками — вопрос очень спорный.

А вот остальные условия, о невыполнении которых говорит европейская сторона, вполне резонные. Один из главных камней преткновения — система предварительной проверки электронных деклараций чиновников Нацагентством по вопросам предотвращения коррупции (НАПК). Для её функционирования нужен доступ к госреестрам. Но пока данные из реестров сотрудники НАПК запрашивают в ручном режиме, а количество проверенных деклараций не превышает нескольких сотен.

В числе невыполненных требований также принятие закона о кредитном реестре НБУ — единой базе данных обо всех кредитах частных и юридических лиц на сумму свыше 50 тыс. грн, которая нужна, прежде всего чтобы отслеживать недобросовестных заёмщиков из числа юрлиц. Выполнение этого требования Евросоюза и МВФ уже в процессе — законопроект о создании кредитного реестра НБУ готовят к принятию во втором чтении.

А вот ещё одно требование европейцев — закон о верификации данных о бенефициарах компаний — Украина пока выполнять не спешит. Цель данного требования — исключение возможности использования при проведении тендеров подставных или вымышленных фигур. Отсутствие подобной проверки некоторые предприимчивые люди порой используют с особым цинизмом. Например, осенью 2015 года десятимиллионный тендер выиграло предприятие, в качестве бенефициара которого был указан некий Агамемнон Анонимус.

Чтобы сгладить негативный информационный фон вокруг потери 600 млн евро, в Украине поспешили объявить о новой программе макрофинансовой помощи от Евросоюза объёмом в 1,8 млрд евро, которая стартует с 2018 года. Однако сами еврочиновники более осторожны в своих высказываниях относительно дальнейшего финансирования нашей страны. Еврокомиссия сообщает, что готова рассмотреть вопрос о дальнейшей макрофинансовой помощи при условии активизации реформ, но конкретные суммы не уточняются.

Велика потеря

Макрофинансовая помощь — долгосрочный кредит с очень низкой процентной ставкой. Как объясняет Андрей Мокряков, ведущий аналитик аналитического департамента компании Pro-Consulting , средства от ЕС выделяются для прямой бюджетной поддержки — покрытия текущего дефицита бюджета и для пополнения золотовалютных резервов Нацбанка. Поэтому собеседник Фокуса не исключает, что неполучение в 2017 году транша в 600 млн евро от ЕС может негативно отразиться на курсе гривны. Вместе с тем Виктор Шулик, директор департамента рыночных исследований рейтингового агентства IBI-Rating, считает, что потерянная сумма не критична и у правительства есть определённый люфт, чтобы дальше договариваться с Евросоюзом.

В переговорах с еврочиновниками, в частности при обсуждении новой программы макрофинансовой помощи, стоило бы проявлять некоторую твёрдость и не забывать о национальных интересах. Виталий Шапран, член Украинского общества финансовых аналитиков, считает, что наша страна не должна слепо выполнять все требования ЕС. “Европейцы любят торговаться, и их нужно приучать к тому, что их восточный сосед — трудный переговорщик”, — говорит собеседник Фокуса.

Тем не менее речь идёт не о разовой неудаче в привлечении дешёвых займов. Потеря финансирования от международных доноров — типичная ситуация для Украины. “Высокопоставленные чиновники не способны привлекать и осваивать зарубежные инвестиции, — делится Руслан Осипенко, член Экономического дискуссионного клуба. — Например, недавно стало известно, что из-за нерасторопности Кабмина Украина потеряла $3,6 млрд китайского кредита, который выделялся на проекты в энергетической сфере”. Об этом инциденте стало известно в ноябре 2017 года из сообщения НАК “Нафтогаз”, где утверждается, что Банк развития КНР отказался рассматривать украинские документы, которые поступили позже оговорённого срока. Вину за срыв договорённостей в НАК “Нафтогаз” возлагают на украинских чиновников, задержавших подготовку согласований, необходимых для получения кредита.

Проблемы у чиновников возникают не только с получением, но и с освоением уже выделенного финансирования. “Проекты на $10 млрд донорских средств “гниют” неодобренными в Минэкономразвития (МЭРТ), аппарат которого не в состоянии их переработать. Так что потеря кредита на 600 млн евро на фоне этой лузерской цифры выглядит очень бледно”, — заявляет Шапран. К таким выводам он пришёл на основании информации, озвученной в Мин­экономразвития.

Представитель так называемых технократов, которые пришли во власть после Майдана, Елена Трегуб (занимавшая до лета 2017 года пост директора департамента координации международных программ Минэкономразвития) в 2016 году заявляла, что на тот момент Украине предлагали около $4 млрд грантовых средств на безвозвратной основе на реализацию конкретных проектов. Кроме этого, экс-чиновница сообщала и о портфеле международных кредитов на сумму до $9 млрд. Эти деньги Украина не освоила.

Ускользающие транши

Неполучение финансирования и постоянный перенос сроков характерны и для взаимоотношений между Украиной и Международным валютным фондом (МВФ). “По графику до конца года Украина должна была получить 12 траншей на сумму $15 млрд. Но к январю 2018 года получены только 4 транша на сумму $8,5 млрд”, — констатирует Елена Белан, главный экономист инвесткомпании Dragon Capital.

В 2017 году отношения между Украиной и МВФ также не развивались гладко. Андрей Мокряков напоминает о едва не потерянном транше в марте 2017 года — задержка тогда произошла из-за пересмотра макроэкономических показателей в связи с блокадой ОРДЛО. Добившись-таки $1 млрд от МВФ в апреле 2017-го, украинские чиновники поспешили заверить, что до конца года страна получит ещё 3 транша на общую сумму $4,5 млрд. Однако желаемое оказалось далёким от действительности. По словам Елены Белан, от последнего утверждённого графика мы уже отстаём на полгода — выделение пятого транша планировалось ещё в мае-июне 2017-го.

Дальнейшие перспективы сотрудничества с МВФ опрошенные Фокусом эксперты оценивают достаточно осторожно. “Украина всё-таки получит очередной транш от фонда в апреле-мае 2018-го, если правительство завершит 2017 год в рамках оговорённого ранее дефицита бюджета и утвердит реалистичный бюджет на следующий год”, — прогнозирует Дмитрий Чурин, глава аналитического департамента инвестиционной компании Eavex Capital. К числу требований, которые должна будет выполнить Украина, Елена Белан добавляет принятие закона о приватизации и антикоррупционном суде, повышение цен на газ до уровня импортного паритета и назначение главы НБУ, который будет подписывать обновлённый меморандум.

Напомним, Валерия Гонтарева с мая 2017 года фактически не выполняет обязанности главы Нацбанка и находится в неоплачиваемом отпуске, а НБУ руководит её первый заместитель Яков Смолий (с приставкой “и. о.”). Пока Верховная Рада не проголосует за отставку Гонтаревой и назначение нового главы регулятора, выделение следующего транша МВФ, по всей видимости, не состоится.

Неоднократный пересмотр графика получения финансирования от МВФ связан в первую очередь с нерасторопностью украинской стороны, которая систематически срывает оговорённые в программе финансирования сроки проведения реформ. “Многие позиции из меморандума выполняются “под транш”, да и то с большим отставанием. Чем существеннее потребность в ресурсах, как правило, перед крупными платежами по внешнему долгу, тем более договороспособной становится сторона”, — отмечает Виктор Шулик.

Оно нам надо

И финансирование от МВФ, и макрофинансовая помощь от ЕС — кредиты, которые нужно возвращать. Их получение увеличивает объём внешнего госдолга, который по состоянию на начало октября 2017 года уже достиг почти $50 млрд (с учётом гарантированных государством кредитов). Для сравнения: по оценкам Всемирного банка, ВВП Украины в 2016 году составил $93,3 млрд. Дальнейшее наращивание объёма госдолга выглядит для государства не самой лучшей перспективой.

Кроме того, продолжение сотрудничества с МВФ и другими международными донорами накладывает на Украину ряд политических обязательств. Так как для МВФ в первую очередь важна способность заёмщика вернуть долг в будущем, многие рекомендованные меры, направленные на оптимизацию расходов государства и снижение уровня бюджетного дефицита, выглядят весьма непопулярными.

Поддержка международных доноров, таких как МВФ, Всемирный банк, ЕБРР, ЕС и др., была критически важной в разгар кризиса. “Наша экономика остаётся импортозависимой, что выражается в отрицательном сальдо текущего счёта, для компенсации которого страна должна либо привлекать прямые иностранные инвестиции, либо выходить на международный рынок заимствований. В период 2014–2016 годов прямые иностранные инвестиции резко сократились, а международный долговой рынок был закрыт для Украины”, — объясняет Дмитрий Чурин.

В сентябре 2017 года впервые после кризиса 2014–2015 годов Украина выпустила еврооблигации. По мнению Чурина, размещение 15-летних суверенных бондов на $3 млрд помогло стране выйти на профицит платёжного баланса в размере $1,9 млрд за период январь — сентябрь 2017 года. Вероятно, без этого привлечения капитала дефицит пришлось бы покрывать из резервов НБУ.

Как объяснил министр финансов Александр Данилюк, поступления от нового выпуска евробондов частично пойдут на выкуп облигаций с погашением в 2019–2020 годах, чтобы уменьшить пиковую долговую нагрузку на этот период. По словам Виталия Шапрана, в Минфине таким образом попросту растянули сроки выплат существующего долга.

Единственный аргумент в пользу размещения евробондов — отсутствие политических требований, которыми обычно сопровождаются зай­мы от МВФ и других международных институций. “Страна с доступом к рыночному фондированию получает больше возможностей для манёвра по сравнению с заёмщиком, которому кроме МВФ никто не одалживает, и располагает более высоким финансовым суверенитетом, что крайне важно в условиях неопределённости конечного результата реформ”, — заключает Виктор Шулик.

В сложившейся ситуации, когда НБУ вполне справляется с поддержанием относительной стабильности на валютном рынке, а надвигающийся предвыборный год заметно охлаждает решимость власти проводить непопулярные реформы, нельзя исключать, что сотрудничество с МВФ так и будет стоять на паузе неопределённое время. По оценкам Елены Белан, валютная ликвидность правительства на конец октября составляла около $2,5 млрд, чего будет достаточно, чтобы продержаться без новых внешних займов как минимум до марта 2018 года.

Обратная сторона евробондов

Выпуск еврооблигаций обходится государству в разы дороже в сравнении со стоимостью вливаний от МВФ и других доноров. Как отмечает Елена Белан, в сентябре Украина разместила еврооблигации по ставке 7,38%, а по 15-летним кредитам от Евросоюза, которые также поступают в бюджет, платить нужно в десять раз меньше — около 0,75%. Фактически в Украине во втором полугодии 2017-го предпочли дорого одолжить $3 млрд, а не выполнять требования МВФ и ЕС, чтобы получить дешёвые займы от этих институций.

В обозримом будущем перспективы снижения стоимости финансовых ресурсов на свободном рынке для Украины отсутствуют. “Страна с неработающей экономикой, высокими политическими рисками и наличием коррупции на всех уровнях не может рассчитывать на хорошие условия займов на международных площадках. При сохранении нынешнего состояния дел в Украине условия размещения будут только ухудшаться”, — считает Руслан Осипенко.

Если и далее вместо того, чтобы выполнять требования МВФ и других международных институций, в Украине предпочтут привлекать дорогие деньги на рынке внешних заимствований, страна рискует повторить греческий сценарий. Напомним: это государство за прошедшее десятилетие накопило рекордный в еврозоне внешний долг около 178% к ВВП (326 млрд евро).

Вместе с тем сотрудничество с МВФ даёт не только дешёвые кредиты. Как говорит Шапран, МВФ для Украины — союзник, от которого нужны не столько деньги, сколько информационная, экспертная помощь и идеологическое одобрение. Разорвав отношения с фондом, страна рискует быстро потерять авторитет в международных кругах и ухудшить перспективы для привлечения иностранных инвестиций и заимствований на международном рынке капитала.