Екатерина Рожкова: “Отчет Kroll о мошенничестве очень беспокоит экс-акционеров Приватбанка”

- Есть еще одно определение суда по подозрению руководства Нацбанка относительно процесса докапитализации 37 банков. Инициатором этого процесса стала Национальная полиция. Можете рассказать об этом деле?

— Могу рассказать ровно столько, сколько вы знаете. Мы действительно получили такое решение суда — о выдаче документов по 37 пакетам за 2016-2017 годы.

Суть подозрений нам не понятна. Единственное, что их связывает — для всех этих банков весной этого года было актуально увеличение уставного капитала до 200 млн грн. Некоторые из них уже в Фонде гарантирования вкладов, некоторые приняли решение о самоликвидации.

Все остальные прошли процедуру согласования. Кроме одного банка. По нему есть вопросы к источникам капитала.

Банки часто обижаются на наши методы оценки источников капитала. У нас есть две основные цели. Первое — банк не должен стать инструментом легализации капитала. Второе — мы четко должны быть убеждены в том, что человек, который заявляется на внесение денег — это человек, который владеет банком.

НБУ всегда трудно точно определить UBO банка (UBO, ultimate beneficial owner, конечный бенефициарный собственник — БЦ).

Можно смотреть по кредитному портфелю, по набсовету. Но все это очень косвенные вещи. К сожалению, общее законодательство плохо гармонизировано с банковским. В общем законодательстве UBO вносится в реестр по всем предприятиям в явочном порядке.

Здесь по-другому. Если ты собственник, подтверди источники капитала.

Кроме того, некоторые банки, которые уходили в Фонд или самоликвидировались, пытались фиктивно увеличить капитал банка. Стандартная схема — через выдачу кредитов банку.

- Какое может быть развитие уголовного производства, по которому следствие запросило документы о 37 банках? Чем оно грозит руководству НБУ?

— Пока мы только собираем документы. Давайте расскажу, как принимаются решения. У нас такие решения принимаются коллегиально — на Комитете по банковскому надзору. Там достаточно большое количество представителей разных департаментов: рисков, методологии, платежных систем, бухгалтерского учета.

Это большое количество людей. Когда случаи бывают особо сложные, мы для информирования выносим на правление. Например, нестандартная ситуация была с Украинским банком реконструкции и развития (УБРР), который купили китайские инвесторы.

Там действительно был сложный случай, потому что у нас очень разное законодательство. Той стороне невозможно было выполнить все наши требования, потому что, например, некоторые документы у них вообще не существуют.

Мы утвердили это решение комитетом. Оно не требует утверждения на правлении. Но правление было проинформировано.

То есть, решения принимаются коллегиально. Я уверена, что это уголовное производство ничем не грозит руководству НБУ, потому что мы действуем в рамках правового поля: капитал должен быть чистым и настоящим. Правильность наших решений подтверждена огромным количеством людей.

- А какая цель правоохранителей? Работа Игоря Коломойского через министра внутренних дел Арсена Авакова по дискредитации руководства НБУ?

— Как работают правоохранительные органы? Есть какие-то заявители, которые пишут заявление. Эти документы регистрируются и на них нужно как-то реагировать.

- Есть решения, о которых вы информируете высших лиц государства и руководителей силовых органов?

— Иногда мы пишем запросы на силовые органы. Мы делаем это всегда, когда принимаем решения о новом инвесторе или об увеличении капитала.

Если есть какой-то уголовный след, это может повлиять на решение. Но этот процесс абсолютно рабочий.

По поводу первых лиц было два случая. Первый — это Приватбанк. Понятно, почему. Второй —ситуация с российскими банками в начале этого года. На тот момент блокировалась их деятельность. И это действительно могло дестабилизировать банковскую систему Украины.

Мы информировали и министерство финансов, и премьера — что если блокирование не прекратится, начнется паника. Физлица кинутся снимать деньги со счетов, подкрепиться ликвидностью негде. Тогда ситуацию удалось стабилизировать.

ПРИВАТБАНК

- Вопрос по Приватбанку. На сколько нужно еще докапитализировать Приватбанк?

— Есть решение о докапитализации банка на 38,5 млрд грн. 22,5 млрд грн было капитализировано. 16 млрд грн мы придержали.

Остались ждать, пока банк не переоценит свои активы на балансе — курорт Буковель и прочие активы (залоговое имущество группы “Приват”). Скоро мы увидим оценку и посмотрим, нужно ли будет вливать 16 млрд грн или может сможем меньшей суммой обойтись.

- Как компании, связанные с бывшими акционерами Игорем Коломойским и Генадием Боголюбовым, обслуживают кредитные портфель? Хоть что-то они заплатили?

— У нас есть цифры. Они печальные. К сожалению, тело кредитных портфелей не обслуживается. 127 из 127 млрд грн “трансформированного” кредитного портфеля уже в просрочке.

В среднем обслуживается меньше 2% от того, что должно обслуживаться. В ноябре от всего портфеля в банк поступило лишь 15,1 млн грн процентов. В результате — уже начислено больше 11,3 млрд грн процентов и 11,2 млрд грн из них просрочено.

- Сколько Приватбанк должен Национальному банку? Что будет если Приватбанк погасит рефинансирование НБУ, под которое заложены активы бывших акционеров? Какие это активы?

— На данный момент задолженность по кредитам рефинансирования составляет немногим меньше 11,8 млрд грн. В случае погашения этой суммы банк потеряет значительную часть ликвидных средств. Для компенсации данных потерь потребуется монетизировать ОВГЗ, а это напрямую повлияет на объем денежной массы в стране, что негативно для инфляции.

Активов в залоге там много. Начиная от вагонов и заканчивая финансовым поручительством бывших собственников. Из крупных активов — Бориваж, Эрлан, земельные участки в Одесской области, различные офисные помещения и другие объекты недвижимости, оборудование крупных предприятий. В общем, перечень внушительный.

- Ряд активов бывших акционеров Приватбанка Коломойского и Боголюбова — арестованы (вагоны и электровозы Орджоникидзевского ГОКа, Никопольского завода ферросплавов, Марганецкого ГОКа и “Днепроазота”. Арестовано здание “Студия 1+1”, здание завода “Биола” и самолеты). Что с ними будет? Когда и при каких обстоятельствах они могут отойти государству и будут проданы?

— Эти активы арестованы ГПУ. Соответственно, отойти государству они могут, если будет решение суда в отношении экс-акционеров.

- Почему провалились переговоры консорциума компаний, возглавляемого Rothschild&Co, с бывшими владельцами “Приватбанка” по реструктуризации кредитов? Что дальше?

— Мы еще в июле заявляли, что так как никакой реструктуризации не произошло, государство необходимо переходить к процедуре взыскания.

- Что будет после отчета агентства Kroll?

— Надеюсь, будет много работы у правоохранительных органов, юристов, адвокатов и судей. Мы видим, что это вопрос очень беспокоит экс-акционеров. Например, последние попытки заблокировать работу Нацбанка, Привата и Минфина с партнерами, в том числе с зарубежными юристами и даже Kroll. Если б бывшие собственники банка были уверенны в своей невиновности — зачем бы им было всеми силами пытаться помешать расследованию и передаче полученной информации правоохранительным органам?

- Достаточно ли у бывших акционеров Приватбанка активов, чтобы покрыть убытки государству?

— Закон сохранения (энергии) никто ведь не отменял — если откуда-то вывели, то куда-то должно было прийти? Уверена, что эти средства выводили из банка не для того, чтобы проиграть в карты.

- У НБУ есть личное поручительство Коломойского по кредитам рефинансирования. Что дает это поручительство? Чем он рискует?

— Согласно документу, господин Коломойский поручился всем своим имуществом. Соответственно, если кредиты не будут погашены — будет законное основание начать взыскание.

- Оба бывшие акционеры неоднократно заявляли, что власть вела медиа кампанию против Приватбанка перед национализацией. Прокомментируйте.

— Мы специально пересмотрели все заявления НБУ до национализации. Основные тезисы — банк системный, мы надеемся, что банк докапитализируют, что он выполнит программу оздоровления. Если бывшие акционеры называют медиа кампанией требование поддержать свой банк — то я даже не знаю, как это назвать…

При этом последнее время мы скорее видим информкампанию против уже государственного банка. Регулярно появляются и разгоняются различные фейки — например, IT-аудит преподносится как слив базы данных клиентов в Россию.

- В пользу Суркисов, по решению суда, начали взыскание 1 миллиарда гривен с Приватбанка. Для этого банку может понадобиться рефинансирование от НБУ. Суркисы уже не являются связанными лицами? Их А-Банк как-то связан с группой Приват?

— Пока что суды приняли решения не в нашу пользу. Но мы продолжим защищать интересы государства в этом вопросе. Кроме того, на судей, принявших такие странные решения, поданы жалобу в Высшую раду правосудия и НАБУ.

- Что делать с Приватбанком? Продать полностью? Разделить и продать? Ликвидировать?

— Надо считать. Компания McKinsey в данный момент работает над стратегией банка. Что сегодня произошло? С точки зрения финансового результата Приватбанк сильно себя улучшил. В первую очередь, за счет снижения процентных ставок по депозитам. У банка же были ставки выше рынка. Это был ужас. “Михайловский” отдыхает.

Сегодня, когда банк снизил ставки и по гривне, и по валюте, оттоков нет. Но у него вырос процентный спред. За счет этого мы видим, что операционно — до резервов и возможной уценки основных средств — он выйдет в ноль на конец года.

У них новое кредитование — активно кредитуют физических лиц. То есть, они начинают себя отрабатывать. Вопрос, что делать с этим портфелем? (портфель кредитов, выданный компаниям Коломойского и Боголюбова — БЦ).

- Когда можно будет начинать искать нового владельца для Приватбанка? Сколько государство может вернуть при продаже Приватбанка? Половину или меньше?

— Это зависит от многих факторов. В первую очередь — от работы самого Приватбанка. Конечно, он сейчас более надежный, чем когда-либо, но инвестора ведь будет интересовать бизнес-модель и дальнейшие возможности.

Но для начала нужно определиться с новым главой банка и его стратегией. Мы ожидаем, что это все свершится до конца года.

- Есть ли шансы у Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова вернуть “Приватбанк”?

 — Я считаю, что национализация была проведена полностью законно, а потому возврат банка предыдущим собственникам невозможен. . Еще раз подчеркну, по закону это сделать им не удастся.

- А получить компенсацию от государства?

— Оснований для компенсации никаких нет. Более того, государство докапитализировало Приватбанк на 138 млрд грн. Это значит, что капитал у него на момент национализации был отрицательным. Кто и кому должен доплатить в таком случае?

- Это очевидно для нас. Но для украинских судов это не очевидно.

— Я вам так скажу по поводу украинских судов. К сожалению, наше законодательство далеко от совершенства и суды иногда пытаются трактовать закон по-своему, исходя из понимания, которое не совпадает с реальными фактами. Но есть еще и вопрос опыта. Это огромное количество финансовых кейсов, включая Приватбанк, которое сейчас свалилось на всех, а опыта-то нет. Только по Приватбанку в судах находятся более 400 дел, связанных с национализацией, и в каждом из них поднимаются сложные юридические вопросы.

Например, Суды спрашивают нас: “Как убыток государства трактовать? Покажите нам, что было заплачено незаконно и выведено за пределыНапример, вопрос связанных лиц. К сожалению, хотя понятие связанных лиц существует в законодательстве уже много лет, оно активно не обсуждалось и в судебных делах почти не фигурировало. А тут вдруг суды получают десятки дел, где связанные лица оспаривают свой статус, ссылаясь на документы из иностранных государств, на сложные корпоративные структуры, трастовые соглашения по английскому праву.

Поэтому из-за отсутствия практики в таких кейсах и возникают решения судов не в пользу Приватбанка или НБУ. Плюс та сторона (бывшие акционеры Приватбанка — БЦ) использует все возможные инструменты, чтобы показать, какие они несчастные. Надеемся, что со временем суды разберутся, и все встанет на свои места.

Случай с Приватбанком — важный кейс для всего государства. Были спасены миллионы граждан Украины и обеспечена финансовая стабильность, но и влиты в банк миллиарды гривен налогоплательщиков. Возможность решать проблемы такого масштаба в интересах своих граждан — показатель “зрелости” государства, и я надеюсь, Украина достойно сдаст этот “экзамен”.

- Когда исполняющий обязанности главы НБУ Яков Смолий может занять свою должность без приставки и.о.? И почему была выбрана его кандидатура, а не Владимира Лавренчука, которого рекомендовала Валерия Гонтарева? Или главой НБУ все-таки назначат вас?

— Я точно не буду главой НБУ. Процедуру назначения главы Нацбанка вы знаете. Президент вносит в Верховную раду кандидатуру на пост главы. Затем депутаты должны за эту кандидатуру проголосовать.

- Но вы подтверждаете, что президент Петр Порошенко остановил свой выбор на Смолие?

— Я очень надеюсь, что кандидатуру Якова Смолия внесут в Раду и утвердят. Сложно ответить, когда это произойдет. Все зависит от голосов в Раде.

Относительно вопроса, почему не была выбрана кандидатура Лавренчука. Оба эти человека очень достойны возглавить НБУ. Но Яков Смолий уже более полугода исполняет обязанности главы НБУ.

С точки зрения производственной эффективности, подчеркну, что это только в моем понимании, его кандидатура более релевантная. Он находится внутри процесса и владеет всеми направлениями.

У Смолия также хорошие отношения с Международным валютным фондом и другими нашими партнерами. Плюс, уже сложившаяся команда.

- Всем очевидно, что руководство НБУ общается с Администрацией президента. У нас есть информация, что и вы общаетесь с АП. Почему не было внесена на голосование в Раду кандидатура главы НБУ несколько дней назад? Складывается впечатление, что Президенту просто выгодно, чтобы в НБУ был и.о. Ведь так легче решать вопросы в Нацбанке.

— Я абсолютно с вами не согласна. Все необходимые коммуникации Яков Васильевич делает самостоятельно. И слухи обо мне сильно преувеличены.

Я также не считаю, что удобнее, чтобы в НБУ был и.о. Хочу сказать, что Смолий сегодня полноценно выполняет свои обязанности. И никто как не решал вопросы с НБУ, так и не решает. Кому-то выгодно об этом говорить.

НБУ — самостоятельный орган. Да, по вопросам финансовой стабильности и безопасности Яков Васильевич, как исполняющий функции главы, обязан коммуницировать с правительством и президентом о возможных угрозах.

- Валерия Алексеевна Гонтарева сейчас в Украине? Не вывозит активы и семью? Дома не продает?

— Валерия Гонтарева сегодня находится в вынужденном отпуске.

Поскольку она заявила о своей отставке, то сейчас не может выходить на коммуникацию как действующий голова НБУ. В тоже время она пока не может выходить в медийное поле, как экс-глава НБУ. Поэтому на данный момент она избегает официальных коммуникаций.

Чем она сейчас занимается? Летом она действительно отдыхала с семьей. Сейчас она находится в Украине. Мы с ней поддерживаем дружеские отношения, но на банковскую тематику не общаемся.

Она точно ничего никуда не вывозит. В то же время, сейчас Валерия Алексеевна не появляется в публичном пространстве, поскольку пока не понятно, в каком она статусе. Из-за этого она даже не посещает мероприятия, касающегося финансового сектора.

- Она планирует возвращаться в бизнес?

— Любые конкретные планы будут приняты уже после отставки. Сегодня она интересуется многими вещами. Например, интересуется ситуацией с биткоинами и другими криптовалютами.

- То есть, экс-глава НБУ инвестировала средства в криптовалюту?

— Нет. Она интересует в более глобальном плане. Анализирует, куда все движется, как будет вести себя конкретная валюта, как это повлияет на Украину.

- Но сейчас она не опасается за себя и своих близких?

— Знаете, было очень много манипуляций. Начиная от гробов под НБУ и заканчивая бабушками Рабиновича-Мураева.

- Куда пропали эти “бабушки Рабиновича”? По моей информации, пиар-технологи, нанятые окружением Администрации президента, спровоцировали серию акций троллинга митингов Рабиновича под НБУ. После этого митинги прекратились. Вам что-то известно об этом?

— Честно? Не знаю. Но мне уже писали люди, не имеющие отношения к власти, что они сами готовы выйти на альтернативный митинг, чтобы эти акции депутата Рабиновича исчезли.

Я не думаю, что это так, как вы сказали. Все акции имели конкретный период действия. В этот раз они придумали, что меня назначат главой НБУ и вышли против этого. Постояли немного, “добились своего” и ушли.

Это смешно. Видимо им просто нужно было привлекать внимание.

- Кто же финансировал такую активность Вадима Рабиновича и его товарищей? Есть у вас версии?

— Недовольных НБУ, наверное, больше, чем довольных. Очень много бывших собственников бывших банков, которым не нравится позиция НБУ и продолжает не нравиться.

Кстати, одна из версий, откуда взялось расследование по 37 банкам, это то, что кто-то, кому мы не согласовали докапитализацию его банка, в отместку подал такое заявление. Я этого тоже не исключаю.

Хотя были и такие собственники и менеджеры банков, выведенных нами с рынка, которые приходили и говорили: “Спасибо, что вовремя нас остановили”.

- А сколько человек приходило с угрозами к вам?

— Обычно звонят с незнакомых номеров. Пишут разные сообщения в Facebook.

- Вы рассказывали об угрозах вам от известного олигарха. Этот “известный олигарх” больше вам не угрожал?

— Смотрите, когда люди пытаются себя защитить, то они часто переходят границы дозволенного. Например, моя команда постоянно находится в ситуации, когда кто-то может позвонить и что-то сказать.

К этому просто нужно быть готовым. Нужно быть готовым, что когда ты принимаешь непопулярные решения, люди будут тебя ненавидеть. Будут тебе говорить, какой ты плохой и что никто тебя не защитит, не простит и так далее.

Угрозы звучали очень по-разному. Звонков было много и точно не факт, что все они были от одного лица.

Люди озлобляются и не хотят тебя слышать. У них ведь позиция какая? “Мы всегда так делали и хотим продолжать так делать. А вы неправильно делаете. Завтра вас поменяют, и все станет на свои места”.

- Вы писали заявления в правоохранительные органы по этим угрозам?

— Некоторые мои ребята писали. Я не писала, поскольку мне кажется, что у правоохранительных органов есть более важные вещи, которыми нужно заняться, чем расследовать такие малозначительные дела.

- У вас есть понимание, каким образом были взломаны ваши гаджеты, после чего в сеть попали ваши личные фото? Ваши и Валерии Гонтаревой.

— Мой телефон просто был изъят правоохранителями во время обыска. Все, что там было — попало в сеть. Что касается взлома гаджета Валерии Гонтаревой, то думаю, что взломали через iCloud.

- Вы подавали заявление о том, что после изъятия телефона, информация попала в сеть?

— Я подала заявления по поводу “прослушки” моих телефонных разговоров. Уже год нет никакого ответа, поэтому я больше заявлений не пишу.

Потом, когда был изъят телефон, мой адвокат подал заявление, что он был изъят незаконно. Суд постановил вернуть телефон. Телефон мне вернули после январских праздников, спустя несколько месяцев.

МАКРОЭКОНОМИКА

- Давайте поговорим немного о цифрах. Как получилось, что реальная инфляция в 2017 году сильно отличается от прогноза Национального банка — 13,7% против 9,1%, прогнозируемых НБУ в прошлом году?

— Есть несколько факторов. Очевидно, что Нацбанк влияет не на все из них.

Первый фактор — это реальное подорожание продуктов, которое произошло вследствие роста экспорта мясной и молочной продукции. При том, что общий объем производства не увеличился, а экспорт вырос. Соответственно и цены подскочили.

Выше, чем ожидаемая, оказалась цена на некоторые фрукты и овощи. И тут два фактора сработало. Первый — неурожай отдельных культур. Второй — немного изменилась методология Госстата, что дало нам другую цифру. Это если говорить о потребительской корзине.

Кроме прочего, увеличился уровень потребления. Выросли социальные стандарты, как мы говорим. Это рост минимальной заработной платы до 3200 грн и осовременивание пенсий.

Понятно, что платежеспособный спрос увеличился и стимулировал рост цен.

- То есть, “реформы” правительства привели к инфляции?

— Нет. Мы считали на монетарном комитете. Безусловно, какой-то взнос роста минимальной зарплаты в инфляцию был. Но он не был драйвером в моменте. Просто набор всех перечисленных факторов к этому привел.

На самом деле, когда факт отклоняется от прогноза, это не страшно. Мы работаем в тех рамках, когда мы делаем прогноз на три года. Каждый квартал мы пересматриваем показатели. Смотрим, какие факторы поменялись, как они могут повлиять на ситуацию в будущем — и корректируем свою денежно-кредитную политику, учетную ставку и т.д.

То, что факт отличается от прогноза, не является катастрофой. Главное, чтобы мы двигались в том направлении, в котором хотим двигаться.

Например, нельзя предугадать, что вырастет экспорт мяса, а в это время вырастет платежеспособный спрос. Самое главное — вовремя реагировать.

- Для этого в октябре Нацбанк, впервые за два года, повысил учетную ставку с 12,5% до 13,5%, а потом до 14,5%?

— В долгосрочной перспективе мы никак не хотим удорожить ресурс для кредитования. Но в краткосрочной перспективе, мы должны немного сжать эту денежную массу. Для того чтобы в 2018 году продолжать двигаться в сторону снижения инфляции.

Будет это 6%, плюс-минус два пункта, или другая — не важно. Что важно? Социальные стандарты, конечно, должны расти. Но когда они повышаются без роста производства, без реального улучшения экономики, это самый страшный разрыв.

- Правительство, Президент и Рада всерьез рассматривают вариант повышения минимальной заработной платы в 2018 году до 4100 грн. Как это повлияет на инфляцию?

— Сегодня мы видим оживление в экономике и оживление в кредитовании. Мы должны пересмотреть свой прогноз инфляции на следующий год. В соответствии с этим мы посмотрим, как повлияют 4100 на экономику.

Если они в тренде и экономика готова — то никаких негативных последствий не будет. Если это приведет к существенным разрывам между реальным сектором и прогнозируемой денежной массой, Национальный банк будет ужесточать свою монетарную политику.

- Есть вариант, при котором минимальная зарплата будет повышена из-за выборов в 2019 году. Тогда правительство и президент придут в Нацбанк и скажут: делайте, что хотите, но не допустите девальвации, как это было в 2013 году. Вы рассматриваете такой вариант?

— Что значит: “делайте, что хотите”? В Нацбанке нет никакого волшебства. Есть статистика, и есть инструменты, которые известны во всем мире. Мы можем оперировать лишь тем, что у нас есть.

Я понимаю, о чем вы говорите. Мне очень хочется верить, что этого не произойдет. Почему? Если угрозы финансовой стабильности будут расти, мы будем вынуждены делать монетарную политику еще жестче.

Еще надеюсь, что этого не произойдет потому, что в этом аспекте важны эксперты, международные партнеры и финансовая грамотность населения.

Людям нужно объяснять, что увеличение зарплат в разрыве с производством — это просто печатание бумажек. Завтра цены взлетят еще выше. И реального повышения не будет никогда. Очень важно, чтобы люди это понимали.

РОСБАНКИ

- Что происходит вокруг Проминвестбанка, принадлежащего российскому Внешэкономбанку? Александру Ярославскому согласовали покупку этого банка, как сообщали некоторые СМИ?

— В пятницу (8 декабря — БЦ) поздно вечером пришел пакет документов от Ярославского. До этого просто было письмо о намерениях. Было несколько встреч. Одна была с самим Ярославским, одна — с его представителями. Мы обсуждали перспективу такой покупки.

В процессе согласования покупки любого банка, мы рассматриваем риски репутации и финансовое состояние потенциального инвестора. А также бизнес-план. Без понимания того, что будет делать с банком новый акционер, мы позитивного решения не примем никогда.

- У Ярославского есть бизнес-план?

— Пока что мы его не видели. Пакет документов зашел в пятницу. Я пока его не изучила. Будем его смотреть и принимать решение. Мы встречались в августе-сентябре. Юридические требования его юристы изучали.

Были вопросы по реальному ликвидному ресурсу. Можно в Forbes занимать любую позицию, но если средства в активах, то их не всегда можно монетизировать. А банк нужно поддерживать живыми деньгами.

- Еще кто-то претендует на российские банки?

— Пока никто. Как вы знаете, мы согласовали покупку VS-Банка Сергею Тигипко. На Проминвестбанк также претендовали Павел Фукс и Максим Микитась. Мы официально им отказали еще летом.

- Была информация, что OTP-Group рассматривала покупку Проминвестбанка.

— Официально они не обращались. Я тоже, как и вы, по своим источникам знаю, что какие-то переговоры велись. Возможно, вопрос санкций остановил их.

OTP — международная финансовая группа. У них могли возникнуть негативные последствия на европейском уровне в отношении группы. Этот вопрос можно решать. Но он сложный.

По Сбербанку было два инвестора. Мы им отказали. На покупку ВТБ официально никто не обращался. Пока даже слухов нет в отношении этого банка.

- Сколько российские банки еще смогут работать в Украине? Какой у них есть временной лаг, пока НБУ не выведет их с рынка?

— Мы стараемся смотреть на это с точки зрения банковского законодательства. Пока они его соблюдают — нормативы, капитал, ликвидность — они могут работать. Как только они нарушат, чтобы-то ни было, у них будут проблемы.

- Но санкции прописаны так, что рано или поздно они должны быть проданы или выведены с рынка.

— Мне кажется, что для страны, для финансовой системы государства в ее классическом виде, очень было бы важно, чтобы выход россиян был цивилизованным.

Это должен быть либо реальный инвестор, который понимает, что с этим делать. Либо они должны потихоньку уменьшаться в размерах и очень тихо уходить.

Оба эти пути возможны. Сейчас поработаем с пакетом Ярославского по Проминвестбанку. Пока не могу ничего сказать. Опыт в банковской среде у них есть. Когда-то они создавали Укрсиббанк фактически с нуля. Претензий у регулятора к ним никогда не было.

- Сколько банков может покинуть рынок в ближайшее время?

— По большим банкам мы не видим такой проблемы. Можно говорить о маленьких банках. Их самая большая проблема — это непонимание, что делать после того как прошли требование НБУ о повышении капитала.

Сегодня уже нет домашнего и местечкового банкинга. Мы выдаем огромное количество лицензий ребятам, которые делают хорошие и красивые технологии. Такие компании начинают работать в партнёрстве с банками. Я говорю сейчас не только о проекте бывшего менеджмента Приватбанка. Есть еще другие.

Поэтому маленьким банкам в такой ситуации на рынке может быть просто нечего делать, поскольку инвестировать в технологии дорого и может оказаться поздно. В то же время, для многих игроков, которые обладают новыми технологиями, работать с маленьким банками не интересно из-за маленькой клиентской базы. Тут выхлоп может быть только на большой клиентской базе.

Поэтому маленькие банки сегодня не понимают, что им делать. Мы даже встречались с ними по этому поводу. Откровенно говорили. Я им говорила, что их менеджмент будет приходить с толстыми презентациями и показывать план развития на пять лет. Рассказывать, как вы за этот период войдете в топ.

Но собственники маленьких банков должны понимать, что для развития банка нужны серьезные инв Теги:   ПриватБанк Kroll Екатерина Рожкова эксперт Переглядів:   1489